Сразу оговорюсь, все ниже написанное исключительно из личного опыта пребывания в СИЗО-6 г. Москвы (Печатники) в 2010-2011 г.г.
На тот момент «связи» у женщин не было. Как сейчас, можно только догадываться. На мужских централах с этим проще, связь, т.е. мобильные телефоны есть практически у всех.
Заехала я с приговора 20.01.2010, и для целей оперативной части СИЗО интереса не представляла. Срок уже был. Но через две недели после приговора, «нарисовалось» второго уголовное дело. Тогда еще милиционеры, шли по накатанной дороге в погоне за новыми «палками». Цель была одна, чтобы мы, вновь обвиняемые, как можно быстрее подписали ст.217-ю, окончание предварительного следствия и ознакомления с материалами уголовного дела в количестве 170 томов, желательно до конца 1-го квартала, чтобы уже в марте 2010 г. дело ушло в суд.
Поэтому применялись узаконенные такие пытки, не разрешение свиданий и телефонных разговоров с родными: мужем, детьми, мамой.
Раз за разом я писала ходатайства следователю с просьбой разрешить телефонные разговоры. Как писать, куда писать это всегда подскажут в камере более опытные сиделицы. Но первое разрешение я получила только через год, когда стало ясно, что дело так быстро в суд не попадет, и вообще в связи с предстоящими изменениями в законодательстве, следствие и оперативники УЭБ и ПК с Люсиновки потеряли к нему всякий интерес.
В ходатайстве на телефонные разговоры обязательно указание трех-четыре телефонных номеров (городских и мобильных), принадлежащих родственникам (указывается полные фамилия, имя, отчество и степень родства) и обязательно указание на количество разрешений. Как правило просили 10 разрешений. Что это такое? Если следователь разрешал телефонные звонки, он выдавал 10 разрешений, каждое на отдельном листе, где были прописаны номера телефонов родственников, с которыми было разрешено общаться. Указано количество времени, 15 минут.
Далее следовало озаботиться получением телефонной карты МГТС, потому, что только эти карты принимали таксофоны, установленные в СИЗО. Таксофонов было три в маленькой комнатке в блоке для краткосрочных свиданий.
Карты МГТС продавались в ФСИН-интернет магазинах, но втридорога. Если в центрах обслуживания МГТС карточка стоила 180 рублей, то в ФСИН магазине уже все 300 рублей.
Мои родственники покупали карты в центрах обслуживания МГТС в городе и затем передавали на личном приеме руководства СИЗО с соответствующим заявлением в СИЗО.
Далее, как правило, воспитатель, приносил мне это заявление на подпись для ознакомления, что вот, дескать, на мое имя моими родственниками передано 2 карты МГТС на такое-то количество минут.
Далее следовало ждать, когда дежурные конвойные найдут время для того, чтобы вывести группу женщин на «звонки». Это могло быть и днем, и вечером, и утром. Шансы застать на домашнем телефоне были только тогда, когда выводили на звонки вечером. По мобильным телефонам, если не везло, и «абонент не абонент», значит всё – пропало одно твое разрешение! Ведь тебя же вывели!
Если же удавалось дозвониться хотя бы по одному из трех-четырех номеров, указанных в разрешении – это счастье! Услышать голоса, родные до боли, хотя бы на миг почувствовать, что есть другой, тот, твой мир, из которого тебя выдернули просто потому, что кому-то нужны были «палки»-статистика, звания, повышения по службе.
Заканчивались 15 минут, и дежурная просила расписаться на разрешение, что «звонок» получен.
