«Дверь в металлических воротах раскрылась передо мной. Я переступил через порог. Одна нога моя была уже на свободе, вторая еще оставалась на территории исправительной колонии. Одет я был в тюремную робу, а на ногах были казенные сандалии. Я возвращался домой после трех лет заключения в исправительной колонии.
Я определенно понимал, куда и к кому поеду после освобождения, но внешний вид пугал даже меня самого. Мои личные вещи, которые должны были быть на ответственном хранении в складском помещении исправительной колонии, куда-то исчезли. Объяснить это исчезновение не смог никто из администрации колонии. Их просто нет. Пропали. Пришлось выходить в том, в чем и был одет. Денег в кармане было ровно столько, чтобы хватило доехать до деревни, где я был прописан.
У ворот колонии меня встретил «сослуживец» — такой же, как я, молодой человек из Чебоксар, мы с ним вместе отбывали срок. Джинсы и футболка, которые он принес, были не новы, но в самый раз. Это гораздо лучше, чем в робе отправляться на вокзал. С обувью дела обстояли сложнее. Мне пришлось ехать в казенных сандалиях.
Родные не встречали меня. Все умерли. Вот я в деревне, по месту регистрации. Что у меня здесь? Заброшенный домишко и могила мамы.
Моя семья была бедна. Я мало что о ней помню. Не помню ни бабушек, ни дедушек. Я рос с мамой. Отец и мать не жили вместе, но в официальном разводе не были. Мы жили в деревне, в Чувашии, с теткой. Не очень хорошо жили. Тяжело жили. Очень тяжело. Бедно.
Я много рыбачил, благо река была рядом, у меня достаточно ловко это получалось. Я был главным кормильцем. Без рыбы в дом не возвращался. Это была наша основная еда.
Папу я не помню, так как он не жил с нами, а лишь раз в год появлялся с какими-либо игрушками. Он умер в 2011 году, утонул. Прошёл купаться на пруд, и не вернулся, на третий день нашли на берегу вещи и крюками вытащили его. Не пьяный был – зацепился за корягу, не выбрался.
Мама понимала, что не будет работы в деревне и уехала работать в город Дмитров, это в Московской области. А потом и меня перевезла. Мама хотела жить и работать в городе, так как видела больше перспектив как для меня, так и для себя. Школа была рядом с домом и не нужно было идти 5 километров до нее и работа мамы находилась рядом.
Мама работала на нескольких работах, чтобы в одиночку поднять меня, но денег катастрофически не хватало.
Мама умерла от рака в 2016 году, пройдя с 2012 года 4 химиотерапии, в самом расцвете сил, в 41год.
Я мечтал совсем о другой жизни и точно не мечтал попасть в тюрьму. Смерть мамы стала огромной потерей. Это единственный близкий человек, который был в моей жизни. Я попытался заглушить боль алкоголем, чтобы забыть обо всем и снова оказаться в мире, где жива еще моя мама. Тридцать дней я провел в полном беспамятстве и смог забыть обо всем, кроме ее смерти. Через месяц меня выгнали со съемной квартиры, жить у друзей оказалось непросто. Я чувствовал, как людям неуютно рядом со мной, как они ищут повод уйти, держаться подальше.
Там, где не помог алкоголь, “помогли” наркотики. Они заглушали боль, уводили сознание, тело помнило боль, но мозги освобождались. Это был путь в никуда, я это отчетливо понимал, но очень хотелось остановить эту боль и на минуту забыть об этом. Куда идти, где жить, чем питаться, как пережить зиму. Гашиш стал для меня спасением и глубокой ямой, которую я рыл себе сам ежедневно.
Впервые я попробовал наркотики в школьном возрасте, лет в 14-15. Употреблял в основном гашиш. Ребята говорили: «Зачем тебе это?». Я лукавил, врал. Говорил, что я употребляю немного, и скоро прекращу. На самом деле меня затянуло еще глубже. Если человек не пробовал никогда, то и не стоит, я считаю, ни при каких обстоятельствах начинать.
Меня осудили по статье 228 часть 2 к трем годам и одному месяцу лишения свободы в исправительной колонии общего режима, которые я отбыл от звонка до звонка.
Дело было так. Вечером, за день до ареста, ко мне пришел мой, как я считал, друг, и вскользь упомянул о том, что сегодня его приняли менты, но отпустили. На мой вопрос, как это произошло и почему отпустили, он отмолчался. Утром на такси мы поехали в Яхрому, к месту закладки наркотиков. Мы подъехали месту, но мой товарищ ничего не нашел и попросил посмотреть меня. Я удивился тому, как же он не увидел сверток, если вот он, лежал на виду. Взял сверток в руки и направился к такси, но меня внезапно окружила полиция. Отпираться не имело смысла, велась съемка и сверток был в моих руках. Я только услышал потухший голос своего другалька: ”Прости. У меня не было выбора”. Он сдал меня взамен на свою свободу.
Я никому не желал вреда. Я оказался там, где оказался, и очень сожалею о том, что вообще окружил себе не теми людьми и стал участником преступления. Это бы очень огорчило мою маму.
Но вот я отсидел и возвращался туда, где был счастлив. В город, где я жил со своей мамой, в город, который я так сильно любил и ненавидел, где меня осудили и отправили по этапу. На деньги, высланные моим другом, я купил билеты, и на следующий день прибыл в Дмитров. Друзья посоветовали обратиться в благотворительный фонд помощи осужденным и их семьям «Русь Сидящая». Фонд оказывает поддержку и помощь как юридическую, так и гуманитарную тем, кто остро в ней нуждается.
Я и не знал о существование такого фонда, но решил все-таки написать заявление об оказании мне гуманитарной помощи. А Мне очень повезло, что одна из моих знакомых знает о существовании такого фонда, так как ее мама работает там. Мне помогли найти работу на первое время. Сейчас я работаю на стройке. Мои навыки и профессия электросварщика мне пригодились. В этот момент мне есть что покушать и есть крыша над головой, друзья приютили на время, но у меня нет уверенности в завтрашнем дне, что на моем пути встретятся люди, которым не нужно объяснять о проблемах, с которыми сталкивается бывший зэк.»
Фонд Русь сидящая оказывает поддержку и помощь как юридическую, так и гуманитарную тем, кто остро в ней нуждается.
Каждый заключенный, освобождаясь, остается один на один со своей бедой. Родственники большинства из них остаются в стороне и не поддерживают в социальном плане, так как чаще всего сами нуждаются в поддержке. Что делать человеку, только что покинувшему казенные стены? Здесь тебя и кормят, и худо- бедно одевают, и круглосуточно охраняют.
А новый мир не ждет тебя. У тебя нет ни работы, ни семьи, ни крыши над головой, ни пропитания, ни одежды. Ты — один. Вокруг тебя люди, которые просто тебя боятся. Ты изгой. Любой работодатель видит в тебе потенциального преступника. Государственные службы не сильно заинтересованы в ресоциализации заключенных. Нет никаких социальных служб, которые целенаправленно и последовательно помогали бы бывшим заключенным. Тебе выдают только деньги на билеты до дома. А там — куда кривая выведет, как правило, эта кривая ведет обратно в казенный дом, в тюрьму.
Ярик: «Сейчас я мечтаю о крыше над головой, мечтаю на зиму заработать денег на теплую одежду: обувь, утепленную куртку и ботинки, мечтаю о собственной семье.
Если мать приехала сюда, значит, она знала то, что здесь будущее. И я намерен следовать ее планам. Чтобы дай бог, мои дети и моя жена были счастливы и жили здесь. В скромном местечке. Это и есть моя мечта на самом деле.
Не желаю делать ничего противозаконного, не хочу ничего нарушать. Хочу жить мирно. Я не боюсь самой тюрьмы, потому что уже понял “что там да как”, единственное, я боюсь потерять свободу».
Благотворительный фонд помощи осужденных и их семьям Русь сидящая занимается систематической помощью семьям осужденных и самим осужденным. Все пожертвования идут на сбор посылок для освобождающихся из тюрем с предметами первой необходимости. Сотрудники фонда формируют и отправляют посылки для осужденных, находящихся в исправительных колониях, тем, кому не помогают родные и близкие. Фонд оказывает посильную гуманитарную помощь детям, чьи родители находятся в местах лишения свободы, обеспечивая детей школьными принадлежностями, одеждой, обувью и продуктами питания.
Любая ваша поддержка, любое ежемесячное пожертвование дадут возможность сотрудникам фонда вовремя собрать и отправить посылки, оказать целенаправленную гуманитарную и юридическую помощь тем, кто в ней нуждается.
Поддержать нашу работу можно так:
Переводом через форму пожертвований.
Переводом по номеру ЯК 410011325954985 или через PayPal на адрес [email protected].
Текст: Рощина Юлия
Фото: личный фотоархив Ярослава
